Существует важное обстоятельство, которое характеризует отличие промежуточных судебных решений от итоговых: как правило, они подлежат немедленному исполнению. Множественность и своеобразие промежуточных судебных решений объясняется их правовой природой.

Между тем, промежуточные судебные решения, являющиеся самостоятельным уголовно-процессуальным институтом, имеющим свой предмет правового регулирования, по нашему мнению, должны иметь самостоятельную законодательную регламентацию процессуального порядка их вынесения и обжалования, а также процедуры рассмотрения жалоб и представлений в суде апелляционной инстанции.

Как известно, главной целью разбирательства уголовного дела судом является ответ на вопрос об обоснованности предъявленного подсудимому обвинения. В судебном решении, вынесенном по результатам рассмотрения дела, формулируются окончательные выводы суда о том, имело ли место общественно опасное деяние, причастен ли был к его совершению подсудимый, виновен ли он, и если да, то какой должна быть уголовно-правовая оценка деяния и какое наказание должно быть назначено лицу, признанному судом виновным, либо основания принятия иного решения (об оправдании, об освобождении подсудимого от наказания, о прекращении уголовного дела либо уголовного преследования). Согласно п. 53² ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ), судебные постановления, в соответствии с которыми уголовное дело разрешается по существу, называются итоговыми судебными решениями.

Между тем, во время производства по уголовному делу (как в процессе непосредственного разбирательства уголовного дела судом, так и в ходе досудебного судопроизводства) принимается множество вспомогательных судебных решений. Некоторые из них определяют объем процессуальных прав и обязанностей участников процесса и других заинтересованных лиц, другие понуждают к совершению определенных действий, третьи направлены на обеспечение необходимых условий для законного и своевременного разрешения дела. В современной юридической литературе эти решения стали называться промежуточными, т.е. вынесенными судом «в промежутке» между началом производства по уголовному делу и до вынесения судом итогового решения. Промежуточные судебные решения в сравнении с разрешением дела по существу носят вспомогательный характер, поскольку не касаются основного вопроса — доказанности предъявленного подсудимому обвинения, но было бы совершенно неправильно не признавать их значимость, ведь, по сути, они создают то правовое поле, на котором впоследствии «произрастет» окончательный вывод суда о виновности или невиновности подсудимого. При проверке вышестоящим судом законности и обоснованности итогового решения, как правило, осуществляется и проверка законности промежуточных решений. Однако с учетом того, что некоторые из таких решений, принятые в процессе разбирательства дела, могут существенно ограничить конституционные права и свободы граждан, причиняя им вред, восполнение которого в дальнейшем может оказаться неосуществимым [1], ч. 3 ст. 389² УПК РФ установлено, что они могут обжаловаться в апелляционном порядке до вынесения итогового решения.

Еще одно важное обстоятельство характеризует отличие промежуточных судебных решений от итоговых: как правило, они подлежат немедленному исполнению (ч. 4 ст. 389², ч. 1 ст. 389⁸ УПК РФ). В противном случае обжалование промежуточного судебного решения приводило бы к невозможности осуществления процессуальных действий, которые по природе своей носят безотлагательный характер, и затрудняло бы осуществление уголовного судопроизводства в разумный срок.

Пересмотр судом второй инстанции обжалованных промежуточных судебных решений отличается от пересмотра итогового решения, прежде всего, по задачам, решаемым в результате такого пересмотра: основным предназначением обжалования промежуточных решений является необходимость своевременного устранения их ошибочности (незаконности и необоснованности), оперативное восстановление нарушенных прав, устранение препятствий для дальнейшего рассмотрения судом уголовного дела.

Понятие промежуточных судебных решений в современной России стало употребляться после вынесения Конституционным Судом РФ постановления от 2 июля 1998 г. № 20-П [1]. Это постановление было принято в связи с разрешением вопроса о самостоятельном, т.е. до постановления приговора, обжаловании решений, вынесенных в ходе судебного разбирательства. В качестве обобщающего названия для таких решений и был выбран термин «промежуточные», т.е. вынесенные в промежутке от поступления уголовного дела в суд и до постановления итогового судебного решения. Впоследствии к промежуточным стали относить и судебные решения, выносимые на досудебных стадиях уголовного судопроизводства в порядке судебного контроля. Например, в ряде постановлений Конституционного Суда РФ, принятых в 2000-е гг., промежуточными названы судебные решения, вынесенные в процессе предварительного расследования [2].

Названный термин был воспринят и законодателем: в п. 53³ ст. 5 УПК РФ, введенным в УПК РФ Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ, указывается, что все определения и постановления суда, за исключением итогового судебного решения, являются промежуточными. Более подробные разъяснения по этому вопросу даны Пленумом Верховного Суда Российской Федерации, который в постановлении от 27 ноября 2012 г. № 26 указал, что как промежуточные должны рассматриваться судебные решения не только вынесенные в ходе досудебного производства и в процессе судебного разбирательства дела, но и такие решения, которые принимались судом при разрешении вопросов, связанных с исполнением итоговых решений [3].

Множественность и своеобразие промежуточных судебных решений объясняется их правовой природой, поскольку они играют не решающую, а служебную (вспомогательную) роль, т.е. роль актов, предназначение которых — обеспечить вынесение и исполнение законного и обоснованного итогового решения. Особые свойства судебных актов, принимаемых судом до разрешения дела по существу, по нашему мнению, обусловливают необходимость не только специальной регламентации порядка их обжалования, но и введения особой процедуры рассмотрения судом второй инстанции жалоб и представлений.

Любопытно, что в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. (далее — УУС) эти особенности в значительной степени были учтены: в разд. 5 «О порядке обжалования решения общих судебных установлений» была включена отдельная гл. 3 (ст. 893—904), посвященная обжалованию, выражаясь современным юридическим языком, промежуточных судебных решений [5, с. 205, 206]. Закрепленные в этой главе нормы были призваны регулировать как порядок подачи жалоб и протестов на решения суда по отдельным вопросам, возникающим при рассмотрении дела (такие жалобы и протесты в УСС именовались частными), так и порядок их рассмотрения вышестоящим судом. В соответствии со ст. 893 УУС до постановления приговора могли быть поданы частные жалобы и протесты «по следующим предметам: 1) по определению подсудности дела; 2) по допущению преследования прокурорской властью вместо частного обвинения и наоборот; 3) по принятию мер для воспрепятствования подсудимому уклоняться от следствия и суда; 4) по принятию мер к обеспечению иска о вознаграждении за вред и убытки». Кроме того, частные жалобы могли быть поданы на определения о наложении взысканий за неявку в суд присяжных заседателей, свидетелей, сведущих людей и других лиц, на неправильное исполнение приговоров. Статьи 895—896 УУС устанавливали сроки обжалования подобного рода судебных решений; в ст. 897 УСС было указано, что подача жалобы или протеста на определение суда не останавливает его исполнения кроме тех случаев, когда признает это необходимым суд, постановивший определение, или суд, в который жалоба или протест были поданы. В ч. 2 главы, которая именуется «Порядок рассмотрения частных жалоб и протестов» (ст. 900—904 УСС), закреплялся открытый порядок рассмотрения в судебном заседании частных жалоб и протестов, устанавливалось, что они должны разрешаться немедленно по их получении, при этом суд «не касается всего существа дела и ограничивается разрешением только поставленных вопросов».

Таким образом, в Уставе уголовного судопроизводства были выделены и довольно полно разрешены вопросы, которые могли возникнуть при обжаловании судебных решений, выносимых судами в процессе производства по уголовному делу, но до его разрешения по существу. Это особенно важно отметить еще и потому, что судопроизводство в России до 1864 г. такого института не знало вообще. Однако, как указывал И.Я. Фойницкий, разработчики УУС исходили из весьма разумного положения о том, что «если не допустить частных жалоб и протестов до вынесения судом приговоров, это могло бы нередко иметь последствием уничтожение всего производства и состоявшегося уголовного приговора» [6, с. 533].

Однако, после прекращения действия Устава уголовного судопроизводства 1864 г., проблемы обжалования промежуточных судебных решений (по УСС — частного обжалования) практически (вплоть до 2010 г.) исчезли из поля зрения исследователей в области уголовного процесса.

Что касается уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, то с сожалением приходится признавать, что даже с учетом недавнего (в 2010 г.) радикального изменения правовых положений, регулирующих апелляционное судопроизводство, вопросы, связанные с обжалованием промежуточных судебных решений и с порядком рассмотрения судом апелляционной инстанции принесенных на эти решения жалоб и представлений, изложены в нем, в том числе, в сравнении с принятым 150 лет назад УСС, неоправданно «скупо».

Из уже упоминавшихся формулировок закона, используемых в п. 53² и 53³ ст. 5 УПК РФ, следует, что разделение судебных решений на итоговые и промежуточные носит самый общий характер. При отсутствии в УПК перечня промежуточных судебных решений (что, согласимся, сделать было бы весьма затруднительно) не произведена и их классификация по видам (с учетом признаков и свойств этих решений), тогда как, на наш взгляд, именно законодатель должен был бы это сделать.

Тем же Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ, которым в УПК РФ введено понятие промежуточного судебного решения, установлен новый апелляционный порядок обжалования и пересмотра решений суда первой инстанции, причем, по сути, одни и те же правила предусмотрены для обжалования и пересмотра как итоговых, так и промежуточных решений.

Исключением является лишь установление сокращенного срока обжалования решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу (в течение трех суток вместо обычных десяти дней) и такого же сокращенного срока рассмотрения жалобы судом апелляционной инстанции (ч. 11 ст. 108 УПК РФ). Одновременно, в целях единства правового регулирования, предусмотрен и сокращенный срок обжалования постановления об отказе в удовлетворении соответствующего ходатайства.

Однако, установив по вполне понятным соображениям сокращенный срок для подачи и рассмотрения жалоб на судебные решения об избрании меры пресечения, ограничивающей конституционное право на свободу и личную неприкосновенность, законодатель не предусмотрел никаких особенностей обжалования и апелляционной проверки иных промежуточных решений суда, в том числе принимаемых судом в ходе досудебного производства (о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы, о производстве обыска или выемки, о наложении ареста на имущество или корреспонденцию и др.), которыми также существенно ущемляются права граждан.

Кроме того, важно отметить, что нормы гл. 45¹ УПК РФ, в основном, направлены на регламентацию порядка пересмотра в апелляционном порядке итоговых судебных решений. В частности, из перечисленных в ст. 389¹⁵ УПК РФ оснований отмены или изменения судебных решений, лишь существенное нарушение уголовно-процессуального закона может явиться основанием изменения или отмены промежуточного решения.

Иными словами, при разработке и внесении последующих изменений в УПК РФ специфику промежуточных судебных решений законодатель практически не учел. Между тем, промежуточные судебные решения, являющиеся самостоятельным уголовно-процессуальным институтом, имеющим свой предмет правового регулирования, по нашему мнению, должны иметь самостоятельную законодательную регламентацию процессуального порядка их вынесения и обжалования, а также процедуры рассмотрения жалоб и представлений в суде апелляционной инстанции. Такое мнение разделяется многими процессуалистами, которые исследуют, в том числе и после 2010 г., проблемы, связанные с вынесением судом промежуточных решений [4, с. 128, 129; 6, с. 25; 7, с. 3—9].

На наш взгляд, совсем не обязательно, чтобы порядок пересмотра промежуточных решений был такой же сложный и детальный, как предусмотренный ст. 389¹³ УПК РФ. Например, процедура пересмотра решения суда об избрании обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, как представляется, не может и не должна полностью копировать процедуру пересмотра приговора при обжаловании обоснованности обвинительного или оправдательного приговора: с допросом свидетелей и исследованием иных доказательств, подтверждающих или опровергающих виновность подсудимого, с «полноценными» прениями сторон, в ходе которых стороны анализируют фактические обстоятельства преступления, его юридическую оценку и т.д. И дело здесь не только в процессуальной экономии. Фактическую основу для судебной проверки правомерности применения заключения под стражу составляют материалы, подтверждающие только законность и обоснованность указанной меры пресечения, но не вину лица в совершении инкриминируемого ему преступления. Очевидно также, что процедура пересмотра промежуточных судебных решений не должна быть сложнее процедуры принятия судом первой инстанции обжалованного судебного решения.

Как уже отмечалось, недостатки законодательного регулирования института обжалования промежуточных судебных решений обусловили принятие ряда решений Конституционным Судом РФ. Разъяснения по вопросам применения уголовно-процессуального закона (применительно к некоторым особенностям вынесения и пересмотра промежуточных судебных решений) давались Пленумом Верховного Суда Российской Федерации. Однако очевидно, что таким путем полностью компенсировать существующие пробелы в законе невозможно: вследствие присущей ему специфики, институт частного обжалования, по нашему мнению, требует своего самостоятельного нормативного урегулирования. Прийти к такому выводу побуждает, в том числе, и анализ соответствующих положений Устава уголовного судопроизводства 1864 г. — выдающегося памятника российской правовой мысли.