1. Экономические и социальные процессы: взаимосвязь и взаимозависимость. Обозначая некоторые ключевые параметры российского рынка труда на начало 2015 г. для последующего анализа начну с абсолютно понятного и очевидного. Экономический кризис, сопровождающийся в странах спадом производства, де- фицитом денежной массы, инфляцией, разбалансировкой их экономик, с одной стороны, и социальная ситуация в обществе, социальное положение населения, с другой — не два изолированных самостоятельных процесса. Это взаимосвязанные взаимовлияющие друг на друга явления. Научное (да и просто логическое) обоснование тому — во взаимодействии и взаимозависимости экономики и социальной сферы. Ни для кого не секрет, напротив, предельно ясно, что экономика, финансы являются базой, основой соответствующего со- циального развития, включающего развитие образования, здравоохранения, ЖКХ, достижение соответствующих уровня доходов, пенсий, качества жизни на- селения и т.д. Сильная экономика, мощные финансовые потоки обеспечивают адекватный человеческий капитал и поддерживают нужную социальную ситуацию на предприятиях, в регионах, стране в целом. Наоборот, кризисная больная экономика, с отмеченными выше симптомами, оказывает известное отрицательное влияние на социальное положение россиян.

Не менее очевиден и другой обратный вектор — влияние социальной сферы, социального положения населения, социального фактора на экономику и фи- нансы. Ведь уровни развития образования, здравоохранения, оплаты труда и других видов доходов работников обеспечивают соответствующее воздействие на экономический рост, динамику изменения объемов финансовых ресурсов. Кризис, слава богу, не вечен, он имеет временные пределы, закончится, по разным оценкам, ориентировочно через два — три года. Но кризис и за короткий период может существенно ослабить этот социальный вектор. Что и происходит сейчас. И влияние этого ослабленного социального развития, хилого человеческого капитала и вялого человеческого фактора на экономику будет столь же урезанным, неполноценным и недостаточным. Однако, понятно, что выводить из кризиса экономику как раз и придется этому ослабленному совокупному человеку. Другого варианта нет. В таком случае выход из кризиса затянется надолго или войдет в хронический режим.

Вывод — нужна минимизация негативного влияния экономического кризиса на социальное положение населения, социальную ситуацию, жизнеобеспечение че- ловека. Особо акцентируя эту выше обозначенную проблему обратного влияния ослабленного социального вектора на экономику, с которой можем столкнуться лицо в лицо в посткризисный период, не говорю уж здесь об основополагающем — что человек, его благополучие и благосостояние — главная забота общества. И в условиях кризиса, кстати, тоже.

2. Реальные проявления социальных последствий кризиса и официальные меры по их минимизации. Теперь, чтобы сделать еще несколько выводов и рекомендаций, стоит коротко систематизировать конкретные виды проявлений социальных последствий кризиса, а также мер и действий, предлагаемых и реализуемых, прежде всего, государством и бизнесом, менеджментом, профсоюзами.

Итак, влияние кризиса на социальную ситуацию в России проявляется наиболее остро и отчетливо в следующих формах:

· снижение занятости;

· рост безработицы, в том числе общей, регистрируемой и скрытой;

· сокращение официальной внешней трудовой миграции и рост теневой;

· снижение размеров заработной платы и других видов доходов;

· задержки с выплатой заработной платы;

· как следствие предыдущего: проблемы с получением и недоступность услуг образования, здравоохранения, других отраслей социальной сферы;

· усложнение криминальной обстановки и др.

Теперь о мерах и антикризисных действиях, которые влияют на современную социальную ситуацию:

1. Что предпринимает государство и страны местного самоуправления:

· переобучение, переподготовка (безработных, в том числе скрытых);

· увеличение объемов общественных работ;

· стимулирование самозанятости уволенных (частное предпринимательство, льготные кредиты и т.д.);

· поддержка внутренней трудовой миграции (подъемные, суточные и др.);

· сокращение квот для внешней трудовой миграции, приезда гастарбайтеров.

2. Что делает бизнес в условиях кризиса:

· реальные (физические) увольнения работников (с трудовой книжкой);

· отпуска без сохранения оплаты труда; отпуска с сохранением (очень редко) и частичным сохранением оплаты труда; сокращение рабочего дня, рабочей недели; перевод работников на менее квалифицированный труд и др.;

· сокращение размеров оплаты труда (должностных окладов, премий, бонусов и т.д.).

Не было задачи скрупулезно перечислить и классифицировать все формы появления социальных последствий кризиса и меры по их минимизации. Здесь названы лишь некоторые, основные из них. Сейчас важнее и полезнее посмотреть на их эффективность и отдельные нюансы в практической плоскости.

3. О некоторых проблемах и аспектах социальных последствий кризиса.

1) Об увольнениях и безработице.

В условиях кризиса для социально ответственного бизнеса экономические эффекты (прибыль, выручка, рентабельность и т.д.) и экономическая эффективность не являются главными приоритетами. На равных, а то и более значимыми становятся социальные вопросы, бережное и ответственное отношение к работникам, персоналу. Сейчас идет на деле проверка статуса «социально ответственный бизнес». Или он был в докризисных условиях лишь декоративным, социальным для моды и соответствующего рейтинга, либо настоящим, высокопробным. Там, где социальная ответственность была дозированной, формальной и предполагалась только для периода экономического роста и финансового благополучия, чаще в условиях кризиса увольняют работников с предприятий, как говорится, «пачками» для удержания нужного финансово-экономического состояния. Соответствующих примеров можно привести сколько угодно. Социально ответственный бизнес ведет себя по-другому. Как бы ни было сложно, жертвуя частью экономического эффекта, он при сокращении объемов своего производства не спешит раздать так называемым «лишним» работникам трудовые книжки и избавиться от них, а находит (пусть с трудом) возможности для отпусков с полным или частичным сохранением заработка, наконец, сокращенного рабочего дня, перехода на односменную работу организации (если был 2-х — 3-х сменный режим) и т.д. Примеров таких социально ответственных действий тоже немало. Кстати, здесь кроме высокой степени социальной ответственности бизнеса за свой персонал учитывается и другой важный аспект. Работодатель, естественно, задает себе риторический вопрос: «Если уволю, а кризис закончится, найду ли оперативно нужные кадры?» Вопрос правильный, а ответ может быть на него отрицатель- ный. Поэтому, в дилемме «увольнять — не увольнять» — выбор, конечно, за бизнесом. И, тем не менее, отмеченные нюансы нельзя недоучитывать.

Хотя в данном контексте еще один момент стоит зафиксировать. Работа в режиме отпусков с полным, частичным сохранением доходов, без сохранения, так же, как и вынужденная занятость квалифицированных работников неквалифицированным трудом (инженеры — дворниками, охранниками и т.д.) — это нужный, но временный буфер — амортизатор серьезных отрицательных социально-экономических процессов. Он не может действовать в нормальных условиях, ибо является причиной скрытой безработицы, сопровождающейся снижением или даже обнулением производительности труда, сокращением доходов населения, ростом бедности и т.д. Видимо, в условиях кризиса скрытая безработица все же лучше открытой ее формы. Однако она, хоть и является скрытой, но обладает многими теми же известными недостатками, присущими обычной открытой классической безработице. Поэтому ей тоже нельзя увлекаться беспредельно и бесконтрольно, так как и она — явление в целом отрицательное и может привести к серьезным социальным неприятностям и потрясениям. Кстати, финансово-экономической основой и базой безработицы в скрытых формах являются «ножницы», разрыв в темпах снижения объемов производства и сокращения численности работников. Например, на предприятии на 40% сбросили объем производства, а численность работников сократили на 5%. Эти 35% (40% - 5%) и являются причиной скрытой безработицы.

Теперь заканчивая анализ и оценки проблем безработицы, остановлюсь еще на одном, прямо скажем, казусном вопросе. В СМИ, монографиях и учебниках, нередко в речах руководителей властных структур при анализе безработицы в стране и регионах ограничиваются уровнем регистрируемой безработицы. Да, есть такой показатель, который определяется как частное от деления количества зарегистрированных в службе занятости безработных на число экономически активного населения (ЭАН в России сейчас порядка 75,2 млн человек) и умноженное на 100%. Этот показатель, как известно, колеблется в последнее время в России на уровне 1—2% (плюс-минус). Но это совершенно не тот показатель, который отражает истинную социальную ситуацию в стране и реально на нее влияет. Тот, кто пользуется только этим показателем с выше обозначенной целью (а это, к сожалению, как уже отмечал, бывает очень часто), либо банально ошибается, либо преднамеренно лукавит, видимо, с целью самоуспокоения себя и других (что еще хуже и опаснее), искажая действительное положение с учетом важнейшего социально-экономического параметра состояния общества, каким является безработица.

Регистрируемую безработицу считать не вредно, прежде всего, например, в целях расчета объемов средств, которые потребуются государству из бюджета на выплату пособий зарегистрированным безработным (а их сейчас в России порядка 1 млн человек, и эта циф- ра, понятно, что возрастает). Или в целях оценки эффективности работы и востребованности самих служб занятости. И все. Не более того! И логика здесь простая. Ведь далеко не каждый потерявший работу идет в службу занятости (таких подавляющее меньшинство). Большинство же по разным причинам, в том числе психологическим, использует другие формы поиска работы (через связи, знакомых, через интернет, рекомендации и т.д.). Кстати, вряд ли профессор, ученый, врач, деятель культуры и искусства, известный профессиональный спортсмен и т.п. будут решать подобные проблемы через службы занятости и регистрироваться в качестве безработных. Поиск подходящей работы пойдет, как правило, по другой выше обозначенной траектории. Поэтому настоящая реальная безработица — это совсем другая, как говорится, песня. Она во всем мире считается одинаково — по методике МОТ (Международная организация труда). Безработный по МОТ — это тот, кто не имеет приносящего доход занятия, готовый работать, ищущий в разных формах работу, но не находящий ее в течение последних четырех недель. В первый день пятой недели он автоматически получает статус безработного. Таких безработных по состоянию на начало 2015 г. в России в разы больше зарегистрированных — около 4,2 млн человек. А уровень общей (правильной) безработицы составляет уже не около 1,3, а порядка 5,5%. Эти показатели и характеризуют реальную социальную ситуацию в области занятости и безрабо- тицы. Столь подробно останавливаюсь на этом, казалось бы, сугубо статистическом вопросе, поскольку считаю его особо принципиальным и особо важным в оценках современной социальной политики. Более того, полагаю, что с учетом сказанного, для избежания соответствующих искажений и двусмысленности целесообразно ограничить или отказаться полностью от само- стоятельного, индивидуального, обособленного использования показателя регистрируемой безработицы для оценки общей социальной ситуации в стране и конкретных регионах без исходного указания общей безработицы и ее уровня, рассчитанных по методике МОТ. Парадокс, но очень часто в солидных документах, серьезных материалах, программах СМИ и т.п. при анализе проблем называют параметры безработицы, даже не подчеркивая и не указывая, что речь идет всего лишь о части целого — регистрируемой безработице. Тем самым вводя в заблуждение миллионы читателей, зрителей и т.д. Грамотно, разумно и честно будет, как правильно, только с приставкой «в том числе» по отношению к общей безработице. Например, количество безработных в России — 4,2 млн человек, в том числе зарегистрированных безработных — 1,0 млн. Уровень безработицы — 5,5%, в том числе зарегистрированной — 1,3%.

В противном случае результат будет как в следующей аналогии, которую приведу из разрядки. Надо подсчитать в кинотеатре, сколько женщин присутствует в зале. Мы с балкона посчитали женщин — блондинок (это проще сделать, они заметнее, чем посчитать всех — и блондинок, и брюнеток, и с рыжим с оттенком и т.д.) и говорим, что в зале женщин всего, допустим, 125 человек. Но это же не так, это только блондинок 125, а женщин в целом значительно больше — например, выяснилось, что 450. 125 — это только в том числе от 450.

Кстати, на мой вопрос: «Почему чаще ограничиваетесь статистикой только регистрируемой безработицы и реже «всплывает» в информационном поле показатель ее общего значения?» — чиновник из Роструда откровенно сказал: «Так проще». Спасибо за откровенный ответ. Конечно проще. Потребуется взять в подведомственных службах занятости число зарегистрированных у них безработных (как говорится, посчитать по головам блондинок) и проблема решена. А чтобы рассчитать количество и уровень общей безработицы, нужных для истинного анализа и последующих действий, нужно плотно работать с предприятиями, организациями и учреждениями, надо провести опросы уволенных, соответствующие социологические меры и т.д. Да, это сложней и более трудоемко. Но это надо делать, другого варианта нет. Иначе опора на более легкое и простое в статистике заведет нас в более сладкое, но ложное лоно оценок и холостых антикризисных мер.

2) О задержках и понижениях заработной платы.

К сожалению, кризис активизировал все проблемы в оплате труда, в том числе почти забытую в последнее время проблему. Вновь увеличиваются и в рублях, и в продолжительности задержки с выплатой заработной платы. В этой связи хотел бы высказать свою позицию. Иногда говорят, что ничего страшного, люди уже привыкли к этому явлению, ну задержали на месяц, два, на полгода, выплатят потом, проиндексируют ее с учетом инфляции (как положено по соответствующей статье ТК РФ) и все будет в порядке. С этим категорически не согласен. Во-первых, тот же ТК РФ запрещает допускать подобные действия работодателя и устанавливает соответствующие санкции и наказания. Во-вторых, привыкнуть к нерегулярной выплате зарплаты невозможно по следующей причине. Одна из ключевых функций заработной платы — воспроизводственная. Суть ее состоит в способности зарплаты компенсировать затраты (физические, умственные, интеллектуальные и др.), которые имеет человек в процессе своей трудовой деятельности. И если эти затраты регулярно и вовремя не компенсировать — каждый день, каждую неделю, каждый месяц, то речь уже пойдет не о замедлении темпов и возможностей развития человека, а об угрозе его жизни и препятствии условиям его существования. На самом деле, как может человек восстанавливаться, на что приобретать все тривиально-необходимое для этого процесса (питание, одежда, лекарства и т.д.), если зар- плату (которая для миллионов работников — единственный источник для жизни, других просто нет.) выплачивают не вовремя и с задержками. Думаю, что с учетом вышесказанного, не будет звучать слишком мрачно и осуждающе вывод, что тот, кто задерживает зарплату наемным работникам, берет на себя серьезный грех за допущение возможностей реальных рисков для жизни человека. И никаких адекватных возможным последствиям для человека оправданий подобных действий со стороны менеджмента нет и быть не может, включая экономический кризис.

3) О реальности внутренней трудовой миграции.

Уже отмечалось, что в условиях кризиса государство усиливает внимание к внутренней трудовой миграции, предусматривая конкретные стимулы (подъемные, суточные, льготные кредиты и др.) для переезда и трудоустройства безработных в других регионах страны. Сама по себе идея хорошая, но, с моей точки зрения, пока не совсем реальная для массовой реализации в России по, как минимум, двум причинам.

Причина первая связана с менталитетом. Россияне привыкли к большей мере оседлой жизни в городе, районе, деревне и т.д. И поменять место жительства, тем более, например, после 35—45 и более лет — проблематично. Это не Япония, где с детства все знают о системе кадровой ротации, согласно которой любой работник (бизнеса, бюджетной сферы, государствен- ной службы) страны восходящего солнца через каждые три — четыре года может менять не только место работы, но и место жительства. И частые переезды с семьей на новое место жительства по воле работодателя и в интересах компании (организации) из Токио в Кетэ, из Кетэ в Хиросиму и т.д. воспринимается буднично и спокойно.

Вторая причина — отсутствие реального рынка жилья в России. В результате космического разброса уровней цен за квадратный метр в разных регионах, от- личающегося местного законодательства, разных условий развитости инфраструктуры и т.д. сложно пока представить переезды на ПМЖ из Иваново в Питер, из Москвы в Якутск и т.п. Скорее пока это будут лишь единичные примеры, заслуживающие обсуждения в прессе и не очень доступные для подражания.

4) Есть ли плюсы для человека от кризиса?

В СМИ политики, хозяйственники и ученые нередко отмечают двойственную (положительную и отрицательную) оценку влияния кризиса на социально-экономическую ситуацию в стране. Базовый аргумент при этом связан якобы с китайским переводом двух иероглифов, обозначающих соответственно само понятие кризис — разрушение и возможности. Возможности при этом ассоциируются с очищением в процессе кризиса экономики страны, экономик отдельных предприятий, естественным исчезновением организаций — «мыльных пузырей», надуманных структур и пирамид, увольнением неэффективных работников и т.д. Такая точка зрения (кризис как своеобразный санитар), видимо, имеет право на существование. Тем более с учетом исторически известной китайской мудрости и проницательности. Однако в социальном разрезе, применительно к изменению положения конкретного че- ловека в условиях кризиса, подобная двойственность его оценки, по-моему, не обоснована, вредна и даже цинична. Никаких плюсов для человека кризис не сулит, ибо, напротив, как уже неоднократно отмечалось выше, усложняются проблемы с его занятостью, кото- рая в любое время может трансформироваться в безработицу, появляются риски сокращения доходов, а значит получения нужных услуг, снижения уровня и качества жизни населения в целом. Подобного рода успокоения из разряда известного персонажа Луки в пьесе «На дне», сравнение и интеграция на равных очевид- ных километровых минусов и иллюзорных миллиметровых плюсов от кризиса для человека, мягко говоря, не корректны и кроме раздражений ничего хорошего не приносят населению. Этим не стоит не только увлекаться, но и начинать заниматься исходно. Кризис в со- циальном плане — это однозначно плохо, это беда, это потрясение, от которых надо быстрее избавляться всем вместе — государству, бизнесу, профсоюзам, институтам гражданского общества.