|
Идеи устойчивого, т.е. сбалансированного развития социальных, экономических и экологических сфер человеческой цивилизации были выработаны международным сообществом в конце ХХ в. В 1992 г. на конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро этот термин был использован в качестве названия новой концепции существования всего человечества. Искоренение нищеты, сокращение неравенства, защита окружающей среды и обеспечение экономического роста в целях содействия формированию справедливых и более устойчивых экономик и обществ — далеко не полный перечень задач, которые предстоит решить странам в ближайшие десятилетия.
Однако идеи устойчивого развития были сформулированы в общекультурном виде. Очевидно, что в различных странах их реализация может очень сильно зависеть от национального менталитета, культурных особенностей, условий исторического развития страны, имеющих одним из своих результатов степень развитости национального самосознания.
Основой формирования национального самосознания является общее понимание населением важнейших вопросов развития страны. Страны, в которых в силу их исторического развития была достигнута согласованная интерпретация событий прошлого и задач будущего, являются островками стабильности в современном, слишком быстро меняющемся мире [2]. Именно от единого понимания вопроса — откуда мы и куда мы идем? — проистекает подлинное взаимодействие людей, возникает идея общества, гражданственности.
Очень важным инструментом становления национального самосознания является национальный миф. Он, по М. Мамардашвили, есть основной инструмент культуры [3]. Народ пытается осознать себя как единое целое в рамках определенных мифов, которые четко структурированы с точки зрения дихотомии добра и зла в собственной истории и современности. Возможность выбора в мифе всегда кажущаяся; выбор предопределен, поэтому миф расставляет все точки над «i», что облегчает самоидентификацию.
Множество обстоятельств российской истории не позволили российской нации сложиться до конца, а позднее выступили угрозой для окончательной потери духовной и национальной идентичности. В нашем национальном сознании есть некоторые особенности, которые мешают четкому пониманию вещей, т.е. дихотомическому структурированию мифа, в том числе и национального. Филолог и культуролог С.С. Аверинцев писал о чуждости для традиционного русского сознания «размежевания областей действия» авторитетов, о неразличении кодов поведения для различных обстоятельств, культурных кодов, наплывающих друг на друга, объявляющих себя единственными и стремящихся отменить друг друга. В качестве примера и объяснения он приводит литературный памятник XVI в. «Домострой», обобщивший константы традиционного русского сознания для своего времени. Этот кодекс регулировал все стороны жизни всех слоев населения, без различения классов и сословий, и делал это таким образом, что в одном ряду оказывались материальное и духовное, почитание самих святых или икон с их изображениями, чистота совести и опрятность в быту — словно это одно и то же [1]. С одной стороны, создавались условия для соборности, единения всех слоев общества, с другой — единственной областью единения часто оказывалось смешение всех слоев в бесправии перед государством.
В более поздние времена эти константы по-прежнему оставались могущественным фактором влияния на поведение населения. Точки над «i» так и не расставлялись. Если менялись приоритеты, то за счет отмены всех прежних установлений, часто сверху — государством; при этом в толще народного сознания почти нетронутыми оставались важнейшие архетипические представления обо всем на свете, в том числе об инициативах правительств. При этом, проблема взаимоотношений с западной культурой весьма важна, так как образ Запада тесно связан с вопросами самоопределения и национальной идентичности: «Что делать? Куда идти? Чем отличаться от Запада и в чем на него походить?» Выявления нужного нам и ненужного в отношениях с Западом так и не случилось.
С другой стороны, русские представали перед иностранцами как «бородатые дети», «неправильно» живущие, ведущие неправильные, «скифские» войны и пр. Появилось представление о «загадочной русской душе», в которой соединялось немыслимым для Запада образом духовное и материальное, вопросы быта и бытия.
Становление национального самосознания, однако, шло семимильными шагами в связи с героическим мифом о Великой Отечественной войне. Нюансы ее ведения в соответствии с законом жанра не принимались во внимание. Миф о Великой Отечественной — такой, как она представала в фильмах, книгах, на уроках истории в школе — оказывал огромное влияние на становление национального самосознания через развивающееся чувство самоуважения и гордости за военные победы страны, мужество населения в тылу.
Этот процесс был прерван. В процессе перехода общества от одной модели общественного развития к другой утратился признаваемый большинством населения критерий оценки событий — как в истории, так и в современности. В условиях отсутствия взаимодействия и взаимопонимания различных социальных групп населения исчезала возможность соизмерить их интересы, и, по большому счету, эти группы не могли ни о чем (кроме бунта) договориться.
Далеко не каждое современное государство на планете можно идентифицировать как национальное. Мир сейчас является во многом постнациональным. Но для России сохранение национального самосознания народа может быть единственным вариантом устойчивого развития. Руководством нашей страны признано, что в условиях «новой расстановки экономических, цивилизационных, военных сил» на мировой арене наша страна не может растерять себя как нацию, должна сохранить свою национальную и духовную идентичность [6].
В утрате общих критериев среди прочих причин большую роль играет переходный период в сфере образования. Единство требований к результатам и условиям осуществления образовательного процесса не обеспечило единства образовательного пространства страны и тем самым условий для дальнейшего осознания народом себя как единого целого.
Главными целевыми установками в реализации ФГОС нового поколения являются компетентности как свойства личности, приобретенные учащимися в ходе обучения и воспитания. При этом, под термином «компетентность» понимается способность применять знания, умения и личностные качества для успешной деятельности в определенной области. Однако, в транзитивном обществе сведение содержания образования к его планируемым результатам в виде набора компетентностей, на наш взгляд, ведет к превалированию индивидуализма и утрате общих критериев. К каким общезначимым — а значит, нравственным — фрагментам социально-культурного опыта человечества должны прикладываться учеником пресловутые компетенции? Вопрос не праздный для образования в интересах устойчивого развития. Сотрудничать, например, можно не только в благих целях — известна русская пословица: «Артелью хорошо и батьку бить». Развитие у ученика способности планировать свою деятельность также недостаточно с точки зрения нравственности и соблюдения общественных интересов. Смысл этой деятельности — общественный и личный, соединение этих смыслов оказываются за пределами внимания педагогики.
Попытки же осуществления обучающимися личностного выбора без определения общественно значимых ориентиров, облегчающих выбор, чреваты потерей детьми всякой идентичности, за которую (на словах) так ратуют стандарты.
Таким образом, атомизация общества сегодня искусственно поддерживается, в том числе и средствами образования. Отсутствие содержания образования общенациональной значимости является и показателем, и катализатором распада нации. Это обстоятельство накладывает отпечаток на перспективы образования для устойчивого развития и на перспективы самого устойчивого развития страны.
Главным средством перехода к устойчивому развитию были признаны образование, просвещение и воспитание. Поэтому непредсказуемость исходов российской истории, причиной которых служит особое устройство мышления россиян (вспомним сказочного Ивана-дурака с его нетривиальным мышлением!), схематично описанное выше, с нашей точки зрения, должна быть учитываема образованием для устойчивого развития. Как идеи устойчивого развития, выработанные западным сообществом, могут быть понимаемы российским учеником, если он уже имеет в своей голове некую предзаданную культурную схему соединять все со всем (несоединяемое с точки зрения рационального западного мышления)? Например, в какой мере российское сознание, традиционно не привыкшее к границам, способно усвоить идею самоограничения? Где в содержании образования для устойчивого развития, которое, как и содержание всякого образования, должно быть формализовано, следует отметить точки соприкосновения интересов личных и общественных, общечеловеческих и национальных?
Таким образом, объектом нашего исследования явилось содержание образования для устойчивого развития. Предметом исследования явились средства формализации (педагогической концептуализации) сферы понимания идей устойчивого развития российскими участниками образовательного процесса. Методологическими основаниями нашего исследования послужили труды С.С. Аверинцева об особенностях традиционного русского сознания, работы З.Д. Поповой и И.А. Стернина по когнитивной лингвистике, структурная антропология К. Леви-Строса, педагогические исследования возможностей применения понятия «концепт» в образовании (Н.Л. Мишатина, И.А. Шерстобитова) и др.
Процесс образования в наши дни можно определить формулой: от знающего человека — к человеку культуры (В.С. Библер). Теоретический анализ вышеуказанной литературы привел нас к выводу о том, что необходимо искать такие средства педагогической формализации содержания образования, которые позволили бы соединить в себе рациональные и иррациональные начала, общественные и личностные смыслы, знания и ценности, т.е. увязать в одной единице содержания образования внешний по отношению к человеку и обществу фрагмент опыта и его интерпретацию, мыследеятельность по отношению к этому опыту.
Вопрос о первичном элементе являлся для нас главным, ибо любая система дефинируется, исходя из понятия о первичном компоненте. Такой первичный элемент системы должен быть гомологичен всей системе [7]. Декомпозиция первичного элемента возможна, но приводит к исчезновению сущности явления. Для выявления качественной определенности содержания образования для устойчивого развития представляется, что необходимо найти такую неразложимую единицу, которая включала бы в себя мыследеятельностный, интерпретационный компонент, прилагаемый к внешнему общезначимому содержанию, т.е. единицу культуры.
Культура, по словам Аристотеля, следует срединным путем. Дополнительные (коннотативные) значения, придаваемые россиянами знаниям о западных идеях устойчивого развития, их интерпретации создадут культуру устойчивого развития. Какой она будет — в значительной степени зависит от образования. Если идеи устойчивого развития в содержании образования не будут рассматриваться с точки зрения сочетания рационального и иррационального в их восприятии, можно получить на выходе далекие от рационального понимания мифологемы. Можно привести пример из истории экологического просвещения, в результате которого в российском народном сознании сформировалось обыденное понятие «экологии» как состояния окружающей среды, а не науки о взаимосвязях живого и среды. Такое понимание человеком экологии влияет на его поведение таким образом, что он на практике может устраниться от решения экологических проблем, потому что ему неизвестно, откуда взялась пресловутая «плохая экология».
Таким образом, для описания содержания образования для устойчивого развития важно было найти способы структурирования, формализации сущностей культурного порядка, в их связях ценностного и логического, обыденного и научного, эстетического и прочих компонентов.
Встреча логического и иррационального, общественно-конвенциализированного и личностного смысла в одной структурной единице требовалась и по причине необходимости согласования содержания образования для устойчивого развития, рассеянного в разных предметных областях — естественнонаучных и гуманитарных.
По нашей гипотезе, единицей содержания образования для устойчивого развития может стать мифологема, или культурный концепт — одна из важнейших категорий философии, лингвокультурологии и когнитивной лингвистики.
Культурный концепт — это синоним слова «понятие», но это понятие, расширенное до его современного понимания. Оно включает в себя, наряду с собственно понятийным (логическим) компонентом, образный и интерпретационный (собственно смысловой, культурный) компоненты. Таким образом, это многомерное ментальное образование, объективирующееся разными способами — вербальными и невербальными.
Концепт понимается как средство структуризации человеческих знаний. По мнению когнитивных лингвистов, знания представлены в сознании человека концептами. В качестве кодирующего концепт образа выступают чувственные образы, входящие в концепт как его составная часть. Таким образом, чувственная составляющая концепта кодирует содержащуюся в нем рациональную информацию, обеспечивая его функционирование как мыслительной единицы. В мыслительном процессе человек оперирует образами, которые и «несут» прикрепленные к ним рациональные знания [5, с. 40].
Концепт признается базовой единицей культуры. Собственно культурной частью в нем является интерпретационная (ценностно-смысловая) составляющая. Из-за того, что в течение долгого времени наука мало интересовалась ценностным содержанием идей, этот компонент концепта часто называют коннотативным (дополнительным) значением, придаваемым людьми научным, «словарным» понятиям.
Концепты могут быть научными, с преобладанием логического компонента (их обычно называют научными понятиями), художественными, где превалирует образ, и обыденными, с сильной ценностной частью. Если научный концепт как ментальное образование почти объективен, бесстрастен и поэтому, по выражению Ф. Ницше, при восприятии «застревает в горле, как сухая восьмиугольная кость», то обыденные концепты более подвижны, чутко реагируя на условия жизни людей. Существуют национальные, групповые и индивидуальные концепты, отражающие понимание различными группами людей явлений и событий окружающей жизни.
Развитие идей в истории человечества можно представить себе как развитие концептов. Концепт, объективируемый в языке как «экологический императив», появился как аллюзия (намек) на «категорический императив» И. Канта, подчеркивая категоричность требований экологии для нашего времени. Концепт «устойчивое развитие» появился как вывод о том, что собственно экологической науки недостаточно для предотвращения экологической катастрофы, так как экологические проблемы связаны с проблемами развития общества.
Концепты, кочуя из страны в страну, из естественнонаучных областей в гуманитарные и наоборот, сильно видоизменяются. Примером тому может служить концепт, объективируемый метафорой «золотой миллиард». Он был преобразован общественным сознанием из естественнонаучного понятия «несущая емкость Земли» (имеется в виду расчеты предельной численности народонаселения Земли) в конспирологическую мифологему, которая, на наш взгляд, вредна для молодого поколения. Вызывая непродуктивное чувство зависти, продуцируя образ врага, она отвлекает молодежь от конструктивной работы в своей стране и даже может спровоцировать среди молодых экстремистские настроения.
Между тем, фиксируемое отсутствие вербализации данного концепта в англоязычном Интернете, с нашей точки зрения, говорит о малой его распространенности в западном сознании. Так в российском (а концепт «золотой миллиард» распространен именно в России и Украине) менталитете поддерживается такое его качество, как пассивность, недостаток гражданственности. Употребление разработчиками содержания образования (например, в курсах истории) понятия «золотой миллиард», на наш взгляд, требует дополнительного разъяснения о его культурном, мифологическом характере.
В общественном сознании России, где сосуществуют черты патернализма и либерализма, понятие «устойчивость» может ассоциироваться с разными признаками. В либеральной когнитивной матрице устойчивость — это сохранение некоего динамического равновесия (между обществом и государством, коллективными и личными интересами, интересами стран и т.д.); в патерналистской традиции — это сохранение иерархии (пирамиды ценностей, целей, приоритетов, смыслов, статуса отдельных частей системы) [5]. Понятие «устойчивость», как правило, бывает встречено у нас весьма скептически, одной из причин чего может быть осознание происходящего разрушения пирамиды под действием различных посторонних (в том числе западных) влияний. Идея динамического равновесия, будучи более современной в научном плане, не противоречит идее сохранения традиционных ценностей. Они могут быть включены в баланс.
Рассмотрение самого понятия «устойчивое развитие» и других идей устойчивого развития через призму структуры концепта (информационно-логический, образный и ценностно-интерпретационный компоненты) поможет осознанию участниками образовательного процесса глобальных взаимосвязей культур, формированию глобальной гражданственности. Формирование современного культурного стереотипа «поддержания динамического равновесия как выбора на стороне добра» будет способствовать единству понимания страной вопросов развития, их адекватному решению.
Будучи рассматриваем как базовая единица культуры устойчивого развития, концепт может быть использован как средство критериального оценивания результатов образования для устойчивого развития. В идеале культурный концепт должен стать как можно более научным, в то же время сохраняя черты культурного характера — свое ценностное и образное содержание. Отслеживание динамики культурного концепта через специальные методики поможет учителю оценить степень его научности, художественности либо обыденности, т.е. качество формирующейся культуры устойчивого развития [8, с. 29—33].
Таким образом, исходя из положения, что компетентность в области реализации идей устойчивого развития является атрибутом ученика с состоявшимся пониманием этих идей, мы сделали вывод о том, что категория культурного концепта может быть использована как средство педагогической формализации связей научных и иных теоретических представлений об устойчивом развитии с их интерпретациями в обыденном сознании людей. Поскольку такими смешанными представлениями руководствуется человек в своей повседневной деятельности, категория культурного концепта может служить средством организации содержания образования для устойчивого развития в целях его оптимизации для формирования понимания учащимися идей устойчивого развития, служащего основой их культуры устойчивого развития.
В целом, применение категории «культурного концепта» как формы представления содержания образования может способствовать:
- организации содержания образования для устойчивого развития в виде структурных единиц, отражающих его естественнонаучно-гуманитарный характер;
- согласованию содержания образования для устойчивого развития путем отслеживания динамики развития культурных концептов при их переходе из одной образовательной области в другую;
- учету национальных особенностей восприятия населением России общекультурных идей устойчивого развития;
- выделению элементов понимания идей устойчивого развития и их программирующей связи с компетентностями учащихся в этой области;
- выделению средства критериального оценивания результатов образования для устойчивого развития.
Единство России как предпосылка ее устойчивого развития должно существовать, прежде всего, в головах людей в виде общего понимания важнейших вопросов развития страны. В этом процессе, как тысячелетия назад, велико участие мифологического сознания как основы всякой культуры, в том числе и современной. Структурирование педагогикой сфер взаимодействия общественных и личных интересов посредством категории культурного концепта может явиться одним из средств формирования понимания учащимися идей устойчивого развития и далее — их компетентностей в этой области.
|
